Собственный затяжной экономический кризис вряд ли спасет Россию от последствий глобального

Действительно ли мы на пороге нового глобального экономического кризиса, насколько сильно он ударит по России и как нам спасаться?

Минувший октябрь стал самым страшным для американского фондового рынка с момента окончания прошлого кризиса. За пару недель индекс Dow Jones лишил инвесторов годового заработка. В последнюю пятницу месяца Nasdaq упал на 2%, Dow Jones - на 1,2%, S&P 500 - на 1,7%, устроив игрокам, по оценкам западных СМИ, «кровавую баню».

Эти события заставили заговорить о приближении очередного глобального кризиса. Может, это первые звоночки? Тем более что в начале года о приближающемся финансовом кризисе уже предупреждал Джордж Сорос, обвиняя в нем президента США Дональда Трампа и проблемы в ЕС, а летом о нарастающих проблемах в мировой экономике говорила глава МВФ Кристин Лагард.

Год в запасе еще есть

Кризис, конечно, будет. Вопрос: когда? Глобальный экономический кризис может быть вызван как циклическим спадом в экономике или на рынках, так и крупными геополитическими потрясениями. Национальная экономика, финансовые и товарные рынки проходят цикличные фазы роста и спада, так что после длительной фазы роста логично ждать наступления спада - это естественно, как смена времен года.

«Со второй половины XIX века циклические кризисы происходят с периодичностью 7-12 лет, - говорит советник по макроэкономике генерального директора компании «Открытие Брокер» Сергей Хестанов. - К сожалению, точные временные границы кризиса определить сложно».

Однако экономистам уже знакомы признаки, предупреждающие о его приближении.

«Обычно серьезные кризисы происходят или в результате формирования пузырей на финансовых рынках, как это было с subprime-ипотекой, или, как это было в начале нулевых, когда был пузырь доткомов, или, как это было в 1997 году, когда был перегрев азиатских рынков, - поясняет директор аналитического департамента «Локо-Инвест» Кирилл Тремасов. - Кризисы могут также провоцироваться какими-то внешними шоками. Например, резким, в разы, ростом цен на нефть».

Со второй половины XIX века циклические кризисы происходят с периодичностью 7-12 лет.

«По нашим наблюдениям, финансовый кризис начинается либо с сильно раздутого пузыря (например, ипотеки), либо с бешеного роста рынков с последующим неплановым обрушением. Ни того ни другого в настоящее время мы не видим», - отмечает руководитель управления торговых стратегий Dukascopy Bank SA Даниил Егоров.

Есть еще один признак. Тот самый, про который говорят: «Когда Америка чихает, весь мир заболевает». «Если мы говорим о том, что спад американской экономики может стать причиной спада во всем мире, то в отношении американской экономики все выглядит довольно позитивно, - рассуждает Тремасов. - Сигналов того, что экономика США не то что накануне кризиса, но даже развернулась в сторону рецессии, нет. Американская экономика в июне следующего года зафиксирует самый длительный период экономического роста, и понятно, что время циклического спада приближается».

«История показывает, что глобальные провалы рынков не происходят на фоне роста ставки ФРС, который является, по сути, глобальным регулятором, а случаются примерно через год-два после того, как она достигнет локального максимума и остановится, - говорит заместитель предправления Локо-Банка Андрей Люшин. - В нынешних реалиях, когда ФРС намерена повышать ставку еще минимум четыре раза до конца 2019 года, это означает, что «медвежий» рынок может начаться где-то на горизонте начала-середины 2021 года».

«Самое раннее, когда в экономике США может наступить циклический спад, это вторая половина 2020-го, 2021 год», - предполагает Тремасов. «Пока и американская, и мировая экономика не демонстрируют признаков кризиса, - считает Сергей Хестанов. - Поэтому если он и произойдет, то вряд ли ранее чем через год-два. Примерно на такой срок, скорее всего, инерции хватит».

Допустим, действительно новый кризис начнется не в следующем году, а, самое раннее, в 2020-м. Но что именно может его спровоцировать?

Пятерка рисков: какой страшнее?

Недавно агентство Bloomberg перечислило пять ключевых рисков, которые, по мнению опрошенных им экономистов, могут стать спусковым механизмом кризиса. Это гигантский объем мирового долга, который достиг 182 трлн долларов (особое опасение вызывает растущий долг Китая и других развивающихся стран); это дорожающая нефть, которая с середины августа уже прибавила в цене 15%; это огромный корпоративный долг, возникший из-за мягкой монетарной политики последних десяти лет; это пузырь на рынке недвижимости Австралии, которую не затронули предыдущие кризисы и экономика которой растет 27 лет подряд; это приход к власти евроскептиков, которые уже создали Brexit, а теперь подталкивают к выходу из ЕС Италию.

Эксперты, опрошенные Банки.ру, по-разному оценили эти риски. Наименьшую угрозу, так или иначе, представляет Австралия: вряд ли ее проблемы могут стать причиной спада во всей мировой экономике.

Другое дело - торговые войны, в первую очередь между США и Китаем. Именно этот фактор вызывает сегодня наибольшее опасение. «Соединенные Штаты взяли курс на вполне прагматичную протекционистскую политику, результатом которой должна стать «новая индустриализация», - рассказывает управляющий директор ИК «Алго-Капитал» Михаил Ханов. - С учетом повышенных импортных пошлин китайская продукция становится менее конкурентоспособной на привлекательном североамериканском рынке. Однако куда больше проблем возникает у производителей традиционно дорогих европейских товаров. Финансовые рынки нередко опережают реальные процессы, которые лишь зарождаются в экономике. Поэтому акции и облигации европейских и китайских компаний уже сейчас начинают терять свою привлекательность».

«Противостояние США и Китая - потенциальная угроза как для развивающихся рынков, так и для Европы, - говорит Даниил Егоров. - Это противостояние уже нарушило ряд десятилетиями формировавшихся цепочек поставок, что в конечном итоге может привести к крупному переделу рынка и производственных связей. А это создает все предпосылки для возможного затяжного финансового кризиса». Торговые войны также опасны тем, что они труднопредсказуемы и могут идти по нарастающей, добавляет Кирилл Тремасов.

Еще одним спусковым механизмом может стать текущий цикл ужесточения монетарной политики ФРС США, который означает увеличение стоимости заемных денег. «Наиболее вероятная причина - монетарная политика США, которая будет несколько перерегулирована, и это приведет к довольно жесткой посадке тех секторов, инвестиционную привлекательность которых рынок переоценивал, - предполагает проектный директор Frank RG Дмитрий Тарасов. - Это всяческие цифровые стартапы и недоделанные новые технологии».

Противостояние США и Китая - потенциальная угроза как для развивающихся рынков, так и для Европы.

Приток заемных денег на финансовые рынки должен сокращаться в среднесрочной перспективе, считает Михаил Ханов. «С учетом сохраняющейся значимости фондирования в долларе США этот фактор способен оказать весомое влияние на финансовые рынки в мировом масштабе», - говорит эксперт.

Вызывают серьезные опасения и «плохие» долги, которые растут как у банков, так и у государств. Именно высокую долговую нагрузку в Китае и других развивающихся странах считает главным риском Сергей Хестанов. Михаил Ханов обращает внимание на проблемы европейской банковской системы, которые, на его взгляд, серьезнее, чем проблема китайских долгов. «Плохие» долги на балансах европейских банков ставят под сомнение финансовую устойчивость банковских секторов таких государств, как Греция, Италия, Испания, Ирландия, - поясняет Ханов. - Необходимо понимать, что потенциальный коллапс банковской системы в этих странах способен запустить «цепную реакцию» вплоть до уровня регионального финансового кризиса, что вызовет падение стоимости широкого круга инвестиционных инструментов».

Причиной кризиса могут стать и шоки. Например, резкий рост цен на энергоносители. «За последние полтора года существенно увеличилась стоимость нефти и энергоносителей в целом, - продолжает Ханов. - Это означает рост издержек производства в развитых странах. В сочетании с другими экономическими проблемами подорожавшее углеводородное сырье способно ухудшить состояние их финансовых рынков. Это может быть особенно болезненным, если произойдет резкий взлет нефтяных котировок из-за обострения геополитических рисков в нефтедобывающих регионах мира».

Впрочем, может случиться все и сразу. «К сожалению, все эти факторы действуют одновременно, - предупреждает начальник управления аналитики и стратегического маркетинга Промсвязьбанка Николай Кащеев. - Данная экономическая парадигма - рост, основанный на бесконечном расширении кредита, - должна либо перезагрузиться через делевередж, либо смениться новой парадигмой, о которой пока недостаточно известно. Но тоже, видимо, через «созидательное разрушение». Сегодня мы не знаем, возможно, многих фирм, которые через 20 лет составят основу индекса Dow Jones».

Каким будет новый кризис

Новый кризис будет менее разрушительным, чем предыдущий, написали в октябре аналитики JP Morgan. Согласно представленной ими модели, падение американской биржи составит 20% (в прошлый кризис S&P упал на 54%). Рынки развивающихся стран, согласно этому прогнозу, просядут на 48%, а валюты - на 14,4%.

Рынки просядут не так сильно, потому что на них сейчас куда меньше ликвидности, чем было накануне кризиса 2008 года. Правда, тот же недостаток ликвидности не позволит быстро отскочить от дна. Мельче, но дольше - таким будет наступающий кризис, считают в JP Morgan.

«Эта точка зрения основывается на сравнительно аккуратных вложениях в активно развивающиеся отрасли и регулярном охлаждении перегретых рынков, - говорит Даниил Егоров. - Однако основная денежная и инвестиционная масса уже давно мигрировала в страны АТР, а возможности перенаселенных стран этого региона очень трудно предсказать. К тому же мировой фондовый рынок в последние два года ведет себя крайне непредсказуемо. Мы согласны, что в случае наступления глобального финансового кризиса отскока, как в конце 2009 года, не будет. Однако развивающиеся рынки пострадают больше, чем в 2008-м».

«Как раз из-за меньшего объема ликвидности кризис может стать более острым - если ресурсов и так не хватало, то дальнейшее снижение запасов приведет к смерти, - уверен Дмитрий Тарасов. - Пока толстый сохнет, худой сдохнет!» По его мнению, острая фаза продлится примерно два квартала, потом начнется восстановление.

Точную глубину и продолжительность кризиса предсказывать сейчас рано, полагает Николай Кащеев, «потому что, во-первых, действует много факторов одновременно, а во-вторых, мы пока не знаем, каким будет ответ властей на новый для них вызов, в условиях «торжества популизма».

«Глубина и продолжительность кризиса зависят от того, насколько длительным будет период роста, насколько сильным будет ускорение экономики и перегрев финансовых рынков в последней фазе, то есть от масштабов формируемых пузырей, - говорит Кирилл Тремасов. - Пока их нет, сложно предсказывать глубину и причины, которые вызовут кризис». Хоть сколько-нибудь достоверные прогнозы появятся не ранее чем через два-три квартала после начала кризиса, считает Сергей Хестанов.

Николай Кащеев предполагает, что это будет, скорее всего, затяжной кризис, хотя и более «мелкий», чем в 2008 году. «Настоящий делевередж, который нужно пройти (для некоторых стран это до 100% ВВП), не может быть кратким, - поясняет он. - Иначе мы спровоцируем новый кризис через более короткое время, чем десять лет, но ровно на тех же основаниях».

Это мнение разделяет и Андрей Люшин. «Проблемы, действительно, могут быть довольно затяжными, поскольку для выхода из кризиса нужны либо вливания живых денег, либо резкий рост новой индустрии (читай: новый технологический уклад), либо резкий рост спроса на продукцию старой индустрии (обычно это военные поставки)», - поясняет банкир.

Россия: «хуже нам уже не сделают?»

Не было бы счастья, да несчастье помогло - так можно описать влияние будущего кризиса на нашу страну.

«Устойчивость развивающихся стран в период глобальных потрясений зависит от объема иностранного капитала: как только начинается ухудшение ситуации, деньги бегут домой, - напоминает Кирилл Тремасов. - То есть чем больше страны зависят от объема международного капитала, тем они менее устойчивы к финансовым потрясениям. Мы сейчас проводим изоляционистскую политику, у нас существенно сократился долг, в последнем квартале было зафиксировано даже сокращение прямых иностранных инвестиций. Обратите внимание: не сокращение притока, а сокращение объема, чего до этого вообще не наблюдалось в новейшей истории России. Иностранный капитал стабильно уходит из России, поэтому мы становимся менее чувствительны к глобальным потрясениям».

Экономика России все в большей степени изолируется от мировой, за исключением поставок сырья, отмечает Дмитрий Тарасов. «Внешний долг быстро сокращается, а это почти единственный канал проникновения проблем, - говорит экономист. - Кризис приведет к снижению цен на сырье, и временно могут возникнуть сложности с обслуживанием долга. Но государство защитит стратегические активы путем их поглощения. Ну будет какая-нибудь девальвация до восстановления цен на сырье на уровень примерно 50%, то есть до 80-90 рублей за доллар. С последующим восстановлением до 70-75».

Иностранный капитал стабильно уходит из России, поэтому мы становимся менее чувствительны к глобальным потрясениям.

Куда менее оптимистичен Даниил Егоров. «Россия сохранила свою зависимость от цен на энергоносители и зарубежное сырье, поэтому девальвация рубля может привести к самым разным последствиям, вплоть до товарного дефицита на внутреннем рынке, - уверен он. - Экономика России, несмотря на кажущуюся стабильность, связанную с отсутствием роста, достаточно уязвима к внешним шокам. Текущая политика может лишь отложить негативные последствия кризиса. Однако говорить от том, что последствий глобального кризиса России удастся как-то избежать, слишком уж опрометчиво».

Падение цен на сырье вызовет в России рецессию образца 2015 года, прогнозирует Николай Кащеев. Именно поэтому, говорит экономист, власти сейчас заняты накоплением резервов, чтобы плотнее набить «подушку безопасности». Так что госфинансам будет обеспечена устойчивость, а вот бизнесу и гражданам придется особенно нелегко, считает Хестанов.

Впрочем, защищая позицию, что наступающий кризис будет не такой болезненный, как предыдущие, Кирилл Тремасов приводит следующий аргумент: все предыдущие кризисы мы встречали после очень уверенного роста. Сейчас экономика не растет, бизнес не инвестирует, доходы стагнируют - все и так уже плохо, так что сильно хуже нам уже не сделают.

Как спасаться будем?

Но если, как считают наши эксперты, кризис нам грозит не раньше чем через полтора года, еще есть время принять мудрое (по возможности) инвестиционное решение. Что нужно сделать, чтобы хотя бы не потерять накопленное непосильным трудом? Мнения экспертов расходятся исходя из того, насколько оптимистично они оценивают текущее состояние экономики. Например, пока экономика США продолжает расти, есть смысл покупать акции на американском рынке, советует Тремасов.

Максимум накоплений в твердой валюте и минимум обременительных проектов, рекомендует Сергей Хестанов. Уходить в доллары советует и Дмитрий Тарасов. «Во всяком случае, я бы увеличивал долю долларовых активов, но не забывал про кредитный риск, - говорит Тарасов. - То есть либо в депозиты под высокую долларовую ставку в госбанках, либо в гособлигации, причем можно и не в наши».

Частичной защитой может быть, как всегда, физическое золото, вполне возможно, что и серебро - в той же или даже немного большей степени, полагает Андрей Люшин.

Главное, четко понимать, куда вы собираетесь вкладывать деньги.

«Вот чего делать нельзя, так это не использовать возможных инструментов финансового рынка, - говорит Даниил Егоров. - Не время пережидать турбулентность и ждать стабильности: она, скорее всего, не наступит. Брать на себя избыточные риски и заигрываться длинными позициями тоже не стоит - в нынешних условиях падение рынка может быть дольше любых прогнозов. Неплохие шансы есть на валютном рынке, так как валюты развивающихся стран становятся все более популярны. Однако ожидать их роста относительно мировых валют в обозримом будущем не стоит. В любом случае, время «спокойных» денег и хороших дивидендов в России точно прошло, и вернется оно не скоро».

Новая волна кризиса может накрыть мировую экономику уже через год. По крайней мере, все больше экономистов сходятся во мнении, что мир движется к очередной катастрофе. Что заставляет специалистов предупреждать мир об опасности, в чем эта угроза может выражаться и готова ли Россия к такому повороту событий?

Происходящие в последнее время изменения в мире заставляют экспертов ждать нового глобального кризиса, причем уже в ближайшее время.

«Ситуация в глобальном хозяйстве меняется буквально на глазах. Если в начале года была еще масса победных реляций на тему, что мировой рост ускоряется, что, в отличие от предыдущих лет, он синхронен, что темпы международной торговли опережают темпы роста глобального ВВП, то теперь иная ситуация. Мировой экономический рост стал асинхронен, потому что, кроме США, все остальные ведущие экономики внятно тормозят – это и еврозона, и Китай, и Япония», – говорит руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников.

Во-вторых, начал реализовываться риск торговых войн. Спираль взаимных торговых пошлин завертелась между США и Китаем. Не отстает и Евросоюз, который в ответ также вводит дополнительные пошлины на американские товары. Даже Россия, которую с США связывают довольно слабые торговые отношения, готовит ответные меры.

«Пока еще остаются надежды, что стороны придут к компромиссу. Но если начнется полномасштабная торговая война между двумя экономиками (США и Китаем – прим. ВЗГЛЯД), то мировая экономика потеряет примерно 1,4% роста», – говорит Масленников. А если «зараза» распространится и на Европу, то последствия могут оказаться еще хуже. По оценке нобелевского лауреата по экономике Пола Кругмана, полномасштабная торговая война США с другими странами будет означать тарифы в диапазоне 30–60%, она приведет к значительному сокращению торговли, может быть, на 70%, а мировой ВВП сократится, возможно, на 2–3%.

«Все это приближает к ситуации, которая может толкнуть глобальное хозяйство в новую мировую рецессию уже в конце первого полугодия 2019 года. И это осторожная оценка, которую я могу пересмотреть, потому что риски усиливаются», – говорит экономист Института современного развития.

Кризис спрятали, но он никуда не делся

Президент консалтинговой компании «Неокон» Михаил Хазин считает, что мировой экономический кризис и не прекращался, а он идет непрерывно с 2008 года. «Десять лет без экономического роста. Его нигде нет – ни в США, ни в ЕС. Они, конечно, изображают рост, но исключительно из-за того, что изменили статистическую методику. Они же включили, например, интеллектуальную собственность в ВВП, и за счет этого у них ВВП и растет. А если сравнивать с методикой 70-х годов, то идет экономический спад», – поясняет экономист свою точку зрения.

«Острая фаза кризиса началась в 2008 году. Его купировали через эмиссию и с тех пор тянут. До 2014 года была эмиссия доллара, потом началась эмиссия евро и иены. Сейчас уже понятно, что больше это не работает. Европейский центробанк постепенно приостанавливает эмиссию, так что, я думаю, нас еще ждут тяжелые времена», – говорит Михаил Хазин.

«Обострение будет точно, когда – вопрос очень сложный. Во-первых, мы не знаем, когда именно они остановят эмиссию до конца. Во-вторых, не очень понимаем, какие есть внутренние резервы. В той ситуации, в которой находится мировая финансовая система, она никогда не находилась. Опыта нет, сравнивать не с чем», – поясняет экономист.

Хазин указывает на перегретость рынков, на соотношение доходности и стоимости компаний. «Можно смело сказать, что с точки зрения тех критериев, которые были в прежние времена, обвал рынков неизбежен. За обвалом рынков рухнет механизм стимулирования частного спроса. Как только рухнет механизм стимулирования частного спроса, немедленно обнаружится, что у людей резко падает уровень жизни. Полный набор», – рисует безрадостную картину Михаил Хазин. «Все финансисты с фондового рынка мне объясняли, что с точки зрения их методик и оценок еще осенью 2016 года рынки должны были рухнуть. Но они почему-то не рухнули. Почему – непонятно», – добавляет он.

Спровоцировать острую фазу кризиса может что угодно. Кроме краха какого-то крупного финансового игрока (по типу Lehman Brothers) или лопнувшего финансового пузыря (по типу ипотечного в США) бомба может сработать даже в виде стихийного бедствия. «Да мало ли что. Например, вулкан какой-нибудь начнет извергаться, или произойдет 12-балльное землетрясение, или вскроется какая-то информация, причин может быть сколько угодно», – говорит Хазин. «Откуда придет обострение ситуации – кто же знает, да и какая разница. У нас сейчас единые рынки, поэтому, где бы ни началось, затронет всех», – добавляет он.

При этом США надеются в очередной раз выиграть от этого кризиса, а не проиграть.

«Не исключаю, что США, чем, собственно, занимается Трамп, попытаются сохранить свои рынки за счет обвала ЕС, Японии, Китая, Индии. Мне кажется, что у них это не получится»,

– говорит Хазин.

Сорос слабым звеном считает ЕС

О рисках нового мирового кризиса говорят также зарубежные экономисты. Недавно об угрозе крупного финансового кризиса заговорил известный финансист Джордж Сорос. По его мнению, больше всего пострадает именно Европа – и, конечно, страны с развивающимися рынками. Впрочем, Сорос любит однобоко смотреть на мировые проблемы – проблем у США он никаких не видит. Зато у ЕС их целых три: проблема с беженцами, территориальная дезинтеграция (выход Великобритании из ЕС) и политика жесткой экономии, вызванная финансовом кризисом, который «помешал экономическому развитию Европы». И, конечно, Сорос не верит, что ЕС с ними справится: «Все, что могло пойти не так, пошло не так». «То, что Европа находится в экзистенциальной опасности, больше не фигура речи, а суровая реальность», – уверен он.

Впрочем, породит новый кризис, по его мнению, как раз президент США Дональд Трамп, который уничтожает трансатлантическое сотрудничество и выходит из ядерной сделки с Ираном, что обязательно негативно скажется на экономике именно ЕС (но опять же не самих США). Можно спорить с однобоким подходом Сороса, когда он высвечивает проблемы в одном регионе, но затемняет их в другом, но в целом сама угроза мирового кризиса имеет право на существование.

Три тучи надвигающейся на мировую экономику бури

Куда более объективно указала на три проблемные точки в мире распорядитель МВФ Кристин Лагард. Она рассказала на питерском форуме о «трех тучах» надвигающейся на мировую экономику «бури». Первая «туча» – это просто колоссально огромные суверенные долги в районе 162 трлн долларов или 225% мирового ВВП, которые накопили разные страны. «Это намного больше, чем когда бы то ни было, в том числе после Второй мировой войны», – сказала Лагард. Это камень в сторону, конечно, США, госдолг которых приближается к 20 трлн долларов, а также ЕС (почти 18 трлн долларов), Японии (более 11,5 трлн долларов), Великобритании (более 7,5 трлн долларов) и т. д.

Вторая «туча» – это финансовая хрупкость, которая в случае ужесточения монетарной политики США приведет к серьезному оттоку капитала из стран с быстро формирующимися рынками и средним уровнем дохода. ФРС этим и занимается, подняв на прошлой неделе ключевую ставку в очередной раз.

Третья, самая темная «туча» – «это стремление расшатать систему, регулировавшую торговые отношения на протяжении последних нескольких десятилетий», что поставит «крест на правилах движения капиталов, услуг и товаров».

Каждые десять лет случается кризис, срок подошел

Буквально в начале июня эксперты Мирового банка внесли свою ложку дегтя. Хотя в 2018–2019 годах, по их мнению, ситуация в мировой экономике в целом вселяет оптимизм, рецессия может произойти в любой момент. Они напоминают, что прогнозы по росту мировой экономики всегда слишком оптимистичны, предыдущий мировой кризис никто не предвидел. Экономисты другого банка Citigroup указывают, что рост еще не означает отсутствия рецессии: в кризисный 2008 год мировой рост составил 1,8%, поэтому если и сейчас мировая экономика будет расти ниже 2%, то это смело можно считать рецессией.

Экономисты Мирового банка исходят из цикличности экономических кризисов, которые случаются каждые 10 лет. Последний раз кризис был в 2008–2009 годах, поэтому время для нового как раз подоспело. В прошлые разы кризисы случались также в 1975 году, в 1982 году и в 1991 году. Кризис 1974–1975 годов – это первый послевоенный обвал, который начался с энергетического кризиса с подачи членов ОПЕК. Энергетический кризис быстро перешел в экономический, вылившийся в десятки миллионов уволенных, снижение реальных доходов населения. Так же быстро он распространился по всему миру. Правда, для СССР этот кризис открыл новые возможности – именно тогда страна смогла начать экспорт своей нефти на Запад.

В 1982 году кризис начался в августе с дефолта Мексики, которая оказалась не в состоянии обслуживать свой внешний долг, дюжина других стран последовали ее примеру. И спровоцировала такую ситуацию, кстати, ФРС США, которая перешла к жесткой денежной политике. К концу десятилетия США выступили заодно и спасателями, заключив по «плану Брэди» сделки с должниками по реструктуризации долгов. Кризис закончился, и все эти страны оказались в еще большей зависимости от Вашингтона, который мог ими крутить, как марионетками.

И, конечно, валютный кризис, который накрыл СССР в 1991 году. Валютные резервы в стране закончились, за рубежом кредиты в долларах никто не давал, добыча нефти стала падать, платить по существующим долгам было нечем. Как следствие – падение импорта, развал экономики и страны в целом.

При этом нобелевский лауреат Пол Кругман сравнивает нынешнюю ситуацию с азиатским кризисом 1997–1998 годов, за которым последовал дефолт России. На этот раз, по его мнению, пострадают тоже в первую очередь развивающиеся страны. Все очень просто: их валюты продолжат слабеть, в какой-то момент долги их компаний станут неподъемными, и они потянут вниз всю экономику страны.

Готова ли Россия к новому кризису?

Что касается готовности России, то Михаил Хазин считает, что российские власти будут реагировать ситуативно. По его мнению, и накопление резервов Россией, и снижение вдвое вложений в казначейские облигации США говорят совсем не о подготовке к трудным временам.

«Накопление резервов Россией делается для поддержания ликвидности мировой долларовой системы, что Кристин Лагард (глава МВФ) в очередной раз объяснила на Санкт-Петербургском экономическом форуме. Неявно, разумеется, но, по мне, вполне убедительно. И даже снижение Россией вложений в гособлигации США ничего не значит. Какая разница, если мы эти средства из долларов в евро перевели, ведь евро – это дочерняя валюта по отношению к доллару», – говорит экономист.

Лагард на ПМЭФ-2018 похвалила Россию за реализацию одного из лучших планов в области макроэкономики. «Есть специальный сберегательный фонд на черный день, плавающий валютный курс, инфляционное таргетирование, а также укрепление и санация банковской системы», – сказала она.

Впрочем, Никита Масленников с пониманием относится к наращиванию международных резервов Центральным банком РФ, который скупает валюту в интересах Минфина. «Он скупает ее в больших количествах – по 19 млрд рублей в сутки. Это серьезные объемы. Но возникает вопрос: а зачем нам это надо? Мне ответ понятен. Мы стремимся как можно быстрее достичь норматива наполняемости Фонда национального благосостояния в 7% ВВП, после чего все другие средства сверх этого порога можем тратить на внутренние нужды, на инвестиции, на исполнение майских указов и т. д.», – говорит экономист.

«Наш ЦБ и Минфин понимают риски (мировой рецессии – прим. ВЗГЛЯДа). Чтобы ситуация не застала нас врасплох, мы наращиваем международные резервы. Это подушка безопасности, которую можно расходовать в случае необходимости на антикризисные меры. Чтобы подкачать международные резервы, мы явно идем на ослабление рубля, что позволяет поддержать наших экспортеров, и не только нефтегазовых, но также экспортеров аграрной продукции, вооружений, российского софта (в прошлом году его продали на 8 млрд рублей за рубеж) и т. д.», – говорит Масленников.

Вице-премьер и министр финансов Антон Силуанов признался, что без бюджетного правила,

«если бы мы в кубышку сейчас не складывали, у нас бы был курс чуть больше 50 рублей за доллар».

Однако Россия пополняет Фонд национального благосостояния: это обеспечивает стабильность курса и создает предсказуемые условия для российского бизнеса. Если бы не ослабляли рубль, то «наше сельское хозяйство и ряд отраслей чувствовали бы себя совершенно по-другому». «И в этих условиях на наш рынок хлынул бы поток импортных товаров, конкурентоспособность наших отраслей резко сократилась бы, ну и какая предсказуемость была бы для нашего бизнеса?» – отметил Силуанов.

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина также встала на защиту золотовалютных резервов страны, которые некоторые депутаты призывают направить на решение внутренних задач для социального-экономического развития.

«Золотовалютные резервы нужны для того, чтобы защитить нашу экономику от внешних рисков, обеспечить импорт, потому что импорт оплачивают другой валютой, золотовалютные резервы хранятся в резервных валютах», – считает Набиуллина. Золотовалютные резервы выросли до 461 млрд долларов. Объем ФНБ на 1 июня 2018 года составлял почти 3,928 трлн рублей или 62,7 млрд долларов.

« Черных лебедей» ждут изЕвропы, Китая или США

Экономисты вновь предсказывают наступление глобального финансового кризиса, причем уже внедалекой перспективе. Целый ряд признаков ивКитае, ивЕвропе, ивСоединенных Штатах указывают наприближающийся биржевой крах. Какова вероятность такого развития событий идействительноли потрясений стоит ожидать вближайшее время?

Новый глобальный финансовый кризис произойдет уже в2018 году, считает американский инвестор Джим Роджерс, владелец Rogers Holdings ибывший партнер Дорджа Сороса.

« В2018 году вовсем мире наступит кризис, люди будут напуганы, будут вкладывать свои деньги вдоллары, потому что доллар принято считать защитным активом. Доллар взлетит очень высоко, превратится в„ пузырь“ ирухнет. Акогда доллар начнет рушиться, все захотят изнего выйти ивложить деньги вдругие активы— рубли, юани, золото итак далее» ,— заявил Роджерс винтервью RNS врамках ПМЭФ-2017 .

Прийти кризис может излюбой точки мира, а« новым Lehman Brothers» может стать европейский или китайский финансовый институт, считает он. ВЕвропе, например, может окончательно рухнуть греческая экономика. ВКитае власти пообещали неспасать банкротящиеся компании, что станет огромным шоком для всего мира. АвСША сыграть роль спускового крючка могут, например, пенсионные фонды. « Фактически выплаты непрекращаются, нотехнически деньги вфондах кончаются, ивыувидите, что уведущих пенсионных фондов вСША начнутся проблемы» ,— говорит Роджерс.

Признаки надвигающего кризиса

Разговоры оновом кризисе идут вот уже несколько лет. « Янетолько согласен сДжимом Роджерсом, ноисам регулярно предупреждаю оприближении глобального финансового кризиса, который посвоим масштабам способен превзойти катаклизм 2008- 2009 годов» ,— говорит инвестиционный аналитик Global FXСергей Коробков.

Какиеже факторы говорят отом, что мир стоит напороге новых финансовых потрясений? Во-первых , экстремально низкий уровень волатильности биржевых рынков. Индикатор волатильности VIX, или индекс страха, завершил прошлую неделю наисторическом минимуме— 9,75 пункта. « Так низко VIX неснижался ниперед крахом знаменитого „ дотком бума“ нарубеже миллениума (1999- 2000), ниперед банкротством почившего Lehman Brothers, ставшего триггером глобального финансового кризиса 2008- 2009 годов. Такое впечатление, что страхов нарынке неосталось. Это крайне опасное состояние» ,— рассказывает Сергей Коробков.

Вызывает беспокойство имаржинальный долг нафондовом рынке США— это деньги, которые брокеры одолжили инвесторам напокупку бумаг.Это такая уникальная возможность торговать капиталом, который больше, чем реально существующий. Ивпоследние годы инвесторы стали слишком налегать наэто, пузырь может лопнуть влюбой момент. Маржинальный долг вырос на230% с2013 года, запоследний год— более чем на20%, идостиг 549,2млрддолларов. « Это новый исторический рекорд, более чем на100млрддолларов превышающий пиковые значения перед кризисом 2008- 2009 годов» ,— замечает Коробков.

Озабоченность вызывает также индикатор Баффета, который показывает соотношение между капитализацией фондового рынка иразмером ВВП США. Сейчас это соотношение— 25трлндолларов против 19 трлн. « Тоесть актуальная стоимость фондового рынка на133% больше размеров экономики. Согласно расчетам Уоррена Баффета, это зашкаливающая перекупленность эмитентов. Для сравнения: накануне предыдущего финансового краха 2008- 2009 годов индикатор Баффета показывал всего 110,7%» ,— говорит Коробков.

Еще один признак— падение практически всех сырьевых активов сконца первого квартала. « Нефтяные котировки снизились более чем на15%, цветные металлы подешевели вдиапазоне 10- 15%, цены нажелезную руду запоследние три месяца просели на10%. Обычно такая картина предшествует рецессии вэкономике» ,— указывает эксперт изGlobal FX.

« Если рассматривать экономические циклы Кондратьева, мыприближаемся кпиковой фазе роста. Стоит сказать ипро цикличность индекса S&P500, который в среднем раз ввосемь лет показывал снижение. Анаданный момент онрастет уже девятый год подряд» ,— указывает Иван Капустянский изForex Optimum.

Откуда придет беда

Согласно экономической теории, наступление кризиса неизбежно. Вопрос лишь втом, когда это произойдет ичто будет его источником. Это-то ивызывает бурную дискуссию среди экономистов.

Больше вероятность, что « черный лебедь» прилетит изКитая, где наблюдается пузырь нафинансовом рынке, считает Коробков. Размер финансового сектора вПоднебесной достиг 35трлндолларов, что втри раза выше ВВП страны. Кроме того, долги Китая растут нафоне явно избыточного предложения всфере недвижимости инатоварном рынке. Так, задолженность компаний, финансовых структур ирегионов превышает 20трлндолларов, аобъем безнадежных долгов превышает 1,5трлндолларов.

« Китайские девелоперы немогут продать уже построенное жилье, вкотором моглибы разместиться более 20млн человек. Вновостройках продается неболее 30% квартир» ,— говорит эксперт. Таже ситуация искоммерческой недвижимостью. Например, построенный наюге Китая самый большой гипермаркет вмире сумел найти арендаторов лишь на2% своих площадей. « Китайский пузырь лопнет под давлением растущей стоимости заимствования вамериканской валюте» ,— предупреждает Коробков.

Вэтом плане ФРС США ведет губительную для Поднебесной политику. Ведь рост учетной ставки ведет кудорожанию кредитов икросту стоимости долгов. ИКитаю придется тратить наихобслуживание куда больше.

Даже агентство Moody’ s впервые с1989 года снизило суверенный кредитный рейтинг Китая. МВФ также предупреждал, что китайский долг, который кконцу 2016 года вырос до253% ВВП, несет угрозу глобальной финансовой стабильности.

Однако ведущий аналитик ГКTeleTrade Анастасия Игнатенко говорит, что в2016 году еще семь государств имели долг выше 100% кВВП (среди них Япония (211%), Италия (136%), Испания (100%), Бельгия (109%), Сингапур (108%), Греция (176%), Португалия (129%) идве страны— под 100%: США иФранция. « Значит, объективно угроз гораздо больше, ноправда втом, что экономики Китая иАмерики всовокупности крупнее многих других, ипотому ихвлияние навнешнюю экономику вслучае проблем будет гораздо более губительным,— говорит Игнатенко. — Ноуверена, что это понимают исами главы государств иглавы ихЦБ, иони способны предвосхитить данные события иминимизировать негативный эффект» .

Ивсеже большинство экспертов считает, что новый финансовый кризис вследующем году непроизойдет. Врядли Европа станет катализатором кризиса, так как увласти крупнейших экономик Европы— Германии, Италии, Франции— находятся люди, неготовые допустить даже намека нараспад Евросоюза, говорят эксперты « Норд-Капитал» . ВЕвропе появление « черного лебедя» маловероятно также всилу ультрамягкой политики ЕЦБ, добавляет Коробков.

Финансовая система Китая действительно находится всостоянии « пузыря» . « Однако монетарные иполитические власти Китая неоднократно своими действиями показывали готовность поддержать финансовые институты долгосрочными вливаниями ликвидности» ,— неверят вкитайский сценарий в« Норд-Капитале» . Основным риском там считают все-таки слишком быстрое начало повышения ставок ФРС.

« Очень маловероятно, что акции крупнейших американских компаний вдруг схлопнутся. Сегодня появился дополнительный фактор риска— непредсказуемая политика Трампа, ноиздесь есть множество подушек безопасности— ввиде Конгресса иамериканских законов» ,— согласна первый вице-президент « Российского клуба финансовых директоров» Тамара Касьянова.

Конечно, если суммировать все проблемы вЕвропе, США, Латинской Америке иКитае, токризис некажется таким уже маловероятным. « Казалосьбы, риски для мировой финансовой системы возрастают скаждым годом, поскольку увеличивается уровень еесложности» ,— говорит Касьянова.

« Новместе стем растет иобщий уровень децентрализации финсистемы. Если раньше удар водну важную точку мог стать сокрушительным для системы, тосегодня нужна одновременная серия ударов помножеству важных точек. Пока распределенная система находится встадии становления иработает только вотдельных сферах жизнедеятельности, новближайшем будущем она станет доминировать повсюду, тогда ириски для мировой глобальной финансовой системы снизятся» ,— резюмирует Касьянова.

Аналитики Bank of America изучили глобальные финансовые тренды, и пришли к выводу, что их динамика напоминает докризисный период 1997-1998 года.

«Отмежевание США, сглаживание кривой доходности, падение развивающихся рынков – все это предпосылки к мировому финансовому кризису 20-летней давности», – заявил лидер стратегов в Bank of America Майкл Хартнетт.

Кризис 1998 – как это было?

То, что в России принято называть кризисом 1998, в мире называют Азиатским финансовым кризисом. Он разразился в 1997 году в Юго-Восточной Азии, и стал самой серьезной проблемой мировой экономики в конце 90-х.

Условия финансового кризиса 1997-1998 года включали: а) стремительный рост экономик «азиатских тигров», сопровождавшийся притоком капитала, ростом государственного и корпоративного долга и бумом на рынке недвижимости, и б) сильный доллар, за три года укрепившийся на 25%.

К концу 90-х стремительно развивающиеся рынки Азии погрязли в долгах и кредитах. В то же время Штаты вышли из очередного витка рецессии, что, само собой, сопровождалось серьезным укреплением доллара на международном рынке. Параллельно начали падать цены на электронику – одну из основных экспортных статей азиатских стран. Таким образом, в начале 1997 года сложилась следующая ситуация: в период взрывного роста «азиатские тигры» набрали долларовых кредитов, но из-за стремительного укрепления последнего оказались не в состоянии их погашать. В это же время начинает пересыхать основный источник притока долларов в казну – доходы от продажи электроники. Добавьте сюда высокий уровень коррупции, и на выходе получите идеальные условия финансового кризиса.

Первым под откос ушел Таиланд, девальвировавший свой бат, курс которого был привязан к доллару. Сразу после этого тайский фондовый рынок просел на 75% (!). после него досталось Малайзии, потом Индонезии, Южной Корее, Японии, Гонконгу, Лаосу, Китаю, Индии, Филиппинам и Вьетнаму. Меньше других пострадали Сингапур и Тайвань.

Через год финансовый кризис докатился до России, экономическая устойчивость которой даже близко не дотягивала до уровня «азиатских тигров». Последний отголосок Азиатского финансового кризиса раздался в 2001 году в Аргентине, вынужденной объявить технический дефолт.

Мировой финансовый кризис 2018 – быть или не быть?

Эксперты Bank of America предупреждают – ситуация на мировом рынке, тренды и тенденции, политика США и прочая и прочая – все это до боли напоминает пресловутый кризис 1998.

Мы имеем дело со взрывным ростом экономики Китая и Индии, погрязших в долгах и кредитах, который сопровождается антиглобалистской политикой Дональда Трампа, целенаправленно отмежевывающего США от остального мира.

О том, что проблемы мировой экономики начинают формировать новые условия финансового кризиса, предупреждает не только Bank of America, но и Всемирный банк. Там напоминают, что мировой финансовый кризис 2008 года остался позади, но рецессии имеют свойство возвращаться каждые десять лет, и следующая может ударить по нам в любой момент.

Почему мировой финансовый кризис – это хорошо?

Потому что финансовый кризис – это результат забивания болта на проблемы мировой экономики, а единственный выход – это решение этих проблем. Я уже писала, и еще не раз напишу, что экономика и популизм несовместимы. А мировая экономика несовместима еще и с национализмом.

Перечитайте предысторию кризиса 1998, вспомните кризис 2008 – они начинались в отдельно взятой стране, но уже через несколько месяцев этот каток утюжил всех, кого ни попадя. Это урок, который экономика преподала нам два раза за последние 20 лет, но мы так его и не выучили. В XXI веке понятия «национальная экономика» и «национальная политика» предельно условны. Экономика практически любой страны завязана на благополучии ее соседей, экономических и политических союзников и партнеров. И это мы не говорим о зависимости от евро и доллара.

Поэтому, условной Италии нужно решать проблемы условной Греции, а условным Штатам придется учитывать потребности Китая. Потому что если начнет сыпаться Греция, то нет никакой гарантии, что под своими обломками она не похоронит Италию.

Но мы этот урок так и не выучили. Мы знаем, что если в доме справа живут насильники, а в доме слева – убийцы, то ни о какой безопасности в нашем собственном доме не может быть и речи. Мы знаем, что если горит соседний гараж, то существует большая вероятность того, что сгорит и наш собственный гараж. Но когда дело доходит до экономики, у всех отшибает память, и они бросаются голосовать за какую-нибудь условную Мари Ле Пен, которая с пеной у рта доказывает, что проблемы Греции – это проблемы Греции, и она не понимает, почему они должны волновать Францию.

Я еще раз напомню – последним отголоском мирового финансового кризиса 1998-го стал технический дефолт в Аргентине в 2001 году! Это был азиатский кризис, начавшийся в Таиланде, который через три года ударил по Аргентине! А люди до сих пор не понимают, почему их должно волновать экономическое благополучие какой-то там [подставьте любую страну].

Ну, ничего. Экономика – дама с характером. Нужно будет повторить – она повторит. Раз, два, пять. И так, пока не дойдет.

Мировая экономика оставила позади воспоминания о финансовом кризисе 2008–2009 годов, и прогнозы на 2018 и 2019 годы оптимистичны, пишет Всемирный банк. Но рецессии происходят каждые 10 лет, и следующая может прийти в любой момент

Шантаянан Девараджан (Фото: World Economic Forum / Flickr)

Ближайшие перспективы мировой экономики внушают оптимизм — около половины всех стран мира испытывают ускорение экономического роста, но за горизонтом 2019 года все выглядит более тревожно, пишет Всемирный банк (ВБ) в новом докладе «Глобальные экономические перспективы» (выходит раз в полгода).

С одной стороны, кажется, что мир только-только окончательно оправился от последствий глобального финансового кризиса 2008-2009 годов, а долгосрочные прогнозы (на 10 лет вперед) в этом году были повышены для большинства экономик, отмечает ВБ. С другой, за последние полвека глобальные рецессии происходят практически каждое десятилетие (1975, 1982, 1991 и 2009), а теперь «прошло как раз десять лет от последнего кризиса», констатирует исполняющий обязанности главного экономиста Всемирного банка Шантаянан Девараджан.

Риски ухудшения экономической ситуации сильнее, чем вероятность ее улучшения, показывают модели ВБ. Так, вероятность того, что мировой экономический рост в 2019 году (базовый прогноз — 3%) окажется ниже 2%, оценивается в 21%, а вероятность симметричного позитивного сюрприза (рост выше 4%) составляет 16%. Экономисты Citigroup приравнивают рост мировой экономики ниже 2% к «глобальной рецессии» (для сравнения, в 2008 году мировой рост составил 1,8%). И Всемирный банк замечает, что в целом макроэкономические прогнозы страдают излишним оптимизмом, а предыдущий глобальный кризис мало кто предвещал.

Замедление неизбежно (текущий сценарий ВБ — постепенное снижение темпов роста мирового ВВП с 3,1% в 2017-2018 годах до 2,9% к 2020 году), но возросла вероятность резкого торможения, если один или несколько экономических рисков материализуются, предупреждает ВБ. «Протекционистские угрозы сгущают тучи над будущим ростом. Если эти угрозы приведут к торговым войнам, последствия могут быть разрушительными», — говорит Девараджан. Вторая категория рисков, которую он выделяет, — «кредитное событие на крупном развивающемся рынке» (иными словами, дефолт по долговым обязательствам) или «внезапное ужесточение денежно-кредитной политики в США, ведущее к скачку процентных ставок».

Уровень задолженности как в частно-корпоративном, так и в государственном секторах развивающихся экономик сейчас значительно выше, чем был до кризиса 2008 года, и ужесточение монетарной политики может вызвать существенное увеличение стоимости обслуживания долга в этих странах. «Разворот капитальных потоков [от развивающихся рынков в сторону развитых] и резкое обесценение валют тоже могут увеличить риски дефолтов», — говорится в докладе ВБ.

Как может выглядеть рецессия?

Всемирный банк приводит пример, как совпадение нескольких материализовавшихся рисков может привести к глобальной рецессии: «Например, полномасштабная эскалация ограничительных мер в торговле в сочетании с внезапным всплеском глобальной инфляции может негативно повлиять на доверие и повлечь деструктивные события на финансовых рынках». Ослабление экономического роста и подъем стоимости заимствований могут «усилить беспокойства по поводу долговой и финансовой стабильности», а рост безработицы чреват «усилением политической неопределенности и протекционистских тенденций».

Среди других рисков ВБ называет завышенные оценки активов в результате продолжительного периода сверхнизких ставок: «Завышенные цены активов делают глобальные финансовые рынки более уязвимыми к резким коррекциям цен и всплескам волатильности». Например, в США акции компаний сейчас стоят исторически дорого с точки зрения соотношения котировок и прибылей компаний (price-to-earnings). Эскалация торговых ограничений между США и Китаем приведет не только к экономическим потерям для двух этих стран, но и «каскадному увеличению торговых издержек в глобальных цепочках поставок». Наконец, геополитика по-прежнему несет риски для экономик (это и неопределенность на Корейском полуострове, и напряженность на Ближнем Востоке, и проблемы в отношениях России с США и Европой). ВБ также указывает на риски политических изменений, «поляризацию общественного мнения», антиглобалистские настроения и растущее влияние популистских сил по всему миру.

Прогноз по росту ВВП России в 2018 году Всемирный банк снизил еще в мае (с 1,7%, ожидавшихся полгода назад, до 1,5%). Хотя ВБ отмечает рост реальных зарплат в России, восстановление частного потребления и снизившуюся инфляцию, это не позволит экономике ускориться по сравнению с 2017 годом из-за согласованных с ОПЕК сокращений нефтедобычи и влияния апрельского раунда санкций США. В 2019 году экономический рост в России увеличится до 1,8% и останется на таком же уровне и в 2020-м, прогнозирует ВБ.